(Текст предоставил: Владимир Гук) |
Гук Владимир |
Владимир Гук Гимн пушечному мясу Неотвратимо надвижение врага, И мы вступаем в бой последний, он же – первый, Но ложка только лишь к обеду дорога – И Ставка выбросит последние резервы. И землю топчем мы, целуем и клянём, Кричим неистово с листа ориентиры, Когда наводчик под губительным огнём Зовёт, ослепнув, к панораме командира. Буксует поезд, и ни круть его, ни верть – Вопрос на уровне верховных лобызаний. А слово "танки" означает слово "смерть" - Гудериан об этом знал ещё в Казани. Какой, скажите мне, опишет документ Тепло и липкость окровавленной лопаты В тот самый страшный и отчаянный момент, Когда на бруствер поднимаются комбаты? Когда мы валимся под траками в грязи, Нам дела нету до того, кому не страшно. Но сука Мехлис бы не смог вообразить, Что мы не сдались, а погибли в рукопашной. И за спиною окружение замкнут, Запахнет жареным, а может быть – палёным, И надо жить ещё хотя бы пять минут, Пока за мост уйдут остатки батальона. На карте циркулем описан полукруг, Пакет – в сапог, и до Джанкоя – автостопом. На направлении удара группы "Юг" Стрела упёрлась в осаждённый Севастополь. И всё смешалося на срезанной траве, И санинструктор три минуты попросила, А жить не можется – кровь вытечет за две, А перевязывать нет времени и силы. Паскуды – маршалы попрятались в кусты, Солдатам пулями мундиры перешило, И снова мальчики идут под монастырь, Исправив то, что напортачил Ворошилов. И нет воды, чтоб просто жажду утолить, И если можешь, то спасайся, человече! Свои же раненые просят дострелить, Но даже это, отступая, сделать нечем. Враги Отечества! Не надо к нам ходить! Тягаться с нами – это ж вам себе дороже: Мы есть народ, что невозможно победить – Собою битый побеждённым быть не может! Не отливаются лишь пули из дерьма, Зато дерьмо их посылает точно в "десять". Враньё, что русских не любила Колыма – Ещё б евреев ненавидели в Одессе! Снаряд взрывается – и рядом ни души, И ни Ильюшин не поможет, и ни Мосин, И башни наших всеми признанных машин, Не пробиваемых калибром "восемь – восемь". В дыму разрыва цель мелькает впереди, Бледнеют губы, продолжая улыбаться, И крик по радио: "Ракутин, заводи!" - Он, даже если б захотел, не мог бы сдаться...